8 января 1977 года
Взрывы в Москве
Ровно 39 лет назад, в субботний день 8 января 1977 года, в СССР
произошли три взрыва, которые ознаменовали собой, пожалуй, первый
случай в СССР открытого террора на национальной почве.
Сначала в 17.33 взорвалась бомба в вагоне московского метрополитена между станциями
«Измайловская» и «Первомайская». По счастливой случайности, поезд находился не в
туннеле, а на открытом участке пути – иначе жертв было бы значительно больше.
Затем в течение сорока минут последовало еще два взрыва: в 18:05 взорвалась бомба в
продовольственном магазине № 15 на улице Дзержинского. Третий взрыв прозвучал в
18:10 около продуктового магазина № 5 на улице 25 Октября, которая расположена
Красной площадью и Лубянкой, штаб-квартирой КГБ.
На поиски преступников были брошены лучшие силы прокуратуры, МВД и КГБ СССР, о ходе
следствия регулярно докладывали лично Брежневу. Операция получила кодовое название
"ВЗРЫВНИКИ", но найти преступников «немедленно» не получилось.
Эти взрывы произошли как бы ниоткуда. Не было сделано никакого предупреждения, не
было выдвинуто ни одного требования, никто не взял на себя ответственность.
Тишина. 10 января вышло сообщение ТАСС, в котором упоминалось лишь об одном взрыве в
метро. Не давая сведений о погибших и раненых, в нем лишь сообщалось что «потерпевшим
была оказана медицинская помощь». Зато недостатка в слухах не было. В трамваях,
очередях и курилках обсуждали фантастические подробности происшествия, рассказывали
о сотнях жертв.
На Западе силами КГБ и ГРУ стала распространяться информация, что это скорее всего дело
рук именно диссидентов. Разработка причастности к взрыву известных диссидентов на
несколько месяцев стала основной версией расследования. Одновременно шел поиск иголки
в стоге сена: по деталям взрывных устройств. В оболочке одной из бомб была признана
чугунная утятница вместе с крышкой, изготовленная на Харьковском заводе транспортного
оборудования. Подозрение пало на украинских националистов, но составленный список мест,
куда могла попасть продукция завода, насчитывал аж 40 городов Советского Союза.
Было установлено место изготовления кожзаменителя одной из сумок, в которой помещалась
бомба, но список предприятий – получателей этой кожи умещался на двух листах убористого
текста. По заключению экспертов электросварка бомб проводилась специальным электродом,
который использовался лишь на оборонных предприятиях – в разработку были включены все,
кто имел отношение к «почтовым ящикам», где она применялась. Было установлено
происхождение мышьяка, который присутствовал в осколках бомб, но он широко применялся
в промышленности. Подобные мероприятия проводились по всем деталям и частицам, которые
прямо или косвенно имели отношение к разорвавшимся бомбам — проводам, болтам, гайкам,
шпилькам, остаткам часового механизма, латексу.
Из примет преступников существовало лишь расплывчатое описание высокого, широкоплечего
мужчины в коричневом пальто с воротником из бобра, который расталкивая покупателей в
продовольственном магазине, выбежал на улицу перед самым взрывом.
В конце октября 1977 года те же преступники не решили совершить ещё один теракт.
С этой целью они прибыли в Москву, и взяв обратные билеты на поезд «Москва —
Ереван», они вышли, оставив сумку с бомбой в зале ожидания Курского вокзала.
Один любопытный пассажир заглянул в бесхозную сумку и увидел там мотки проводов
и часовой механизм. Но к тому времени у взрывного устройства… сели батарейки.
Было установлено, что сумка была изготовлена на Ереванской кожгалантерейной фабрике
и поступала в продажу только в Ереване. Кроме того, преступники, будучи уверены,
что взрыв произойдет, оставили в сумке собственную одежду. Это и помогло быстро
идентифицировать террористов.
Самодельные бомбы, найденные у Степаняна.
Преступников взяли по прибытию поезда «Москва—Ереван» (впрочем, из него в подозреваемые
попали почти все мужчины). Ими оказались некие Степанян и Багдасарян, жители Еревана.
В доме у Степаняна были обнаружены детали, предназначавшиеся для новых взрывных
устройств. Кроме того, через него следствие вышло на третьего участника преступной
группы, точнее – ее идеолога и организатора. Им оказался Степан Затикян.
Трое обвиняемых были одного возраста, двое из них: Затикян и Степанян были хорошо
известны армянскому КГБ. Затикян, родившийся в 1947 году, успел к тому времени отсидеть
«за политику». Ему инкриминировали ни много, ни мало, а создание националистической
партии под названием НОП (Национально-Объединенная партия). Партия – это, конечно,
громко сказано. Собиралась компания единомышленников и вслух мечтала о независимости
Великой Армении, а заодно и о возвращении отобранных турками земель. Мечтами дело не
ограничивались: выпускали самодельную газету, даже расклеивали листовки. Ко времени
теракта Затикян, освободившийся из заключения, искал возможности выехать на ПМЖ.
Микрофильмированые изображения преступников
(из материалов литовского КГБ по этому делу, обнародованных на Западе).
Слева направо: Акоп Степанян, Степан Затикян, и Завен Багдасарян
Закрытый процесс длился всего четыре дня с 16 по 20 января 1979 года. Свою вину
Затикян отрицал. Степанян частично признал свою вину, но отрицал участие Затикяна.
Багдасарян признал все обвинения, предъявленные следствием. 24 января был зачитан
смертный приговор. Еще через пять дней, 30 января, приговоренные были расстреляны.
Сохранилась видеозапись с выступлениями обвиняемых. Одно из заявлений Затикяна на суде:
«Я уже неоднократно заявлял, что я отказываюсь от вашего судилища и ни в каких
защитниках не нуждаюсь. Я сам есть обвинитель, а не подсудимый.
Вы не подвластны меня судить, поскольку жидороссийская империя – не есть
правовое государство!
Это надо твердо помнить»
Источник: nnm.me
Journal information