Александр Пушкин к Аглае Давыдовой
Бойкая француженка, одна из бесчисленных возлюбленных Пушкина была предметом его
короткой, но тяжелой страсти. Отставку она дала ему сама — по крайней мере иначе
с чего бы он стал осыпать ее потом мерзкими эпиграммами?
Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги — понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон — умом ее стращая,
Дамис — за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?
Аглая Давыдова. Портрет Э. Виже-Лебрён. 1824.
И вы поверить мне могли,
Как простодушная Аньеса?
В каком романе вы нашли,
Чтоб умер от любви повеса?
Послушайте: вам тридцать лет,
Да, тридцать лет — не многим боле.
Мне за двадцать; я видел свет,
Кружился долго в нем на воле;
Уж клятвы, слезы мне смешны;
Проказы утомить успели;
Вам также с вашей стороны
Измены, верно, надоели;
Остепенясь, мы охладели,
Некстати нам учиться вновь.
Мы знаем: вечная любовь
Живет едва ли три недели.
С начала были мы друзья,
Но скука, случай, муж ревнивый...
Безумным притворился я,
И притворились вы стыдливой,
Мы поклялись... потом... увы!
Потом забыли клятву нашу;
Клеона полюбили вы,
А я наперсницу Наташу.
Мы разошлись; до этих пор
Все хорошо, благопристойно,
Могли б мы жить без дальних ссор
Опять и дружно и спокойно;
Но нет! сегодня поутру
Вы вдруг в трагическом жару
Седую воскресили древность —
Вы проповедуете вновь
Покойных рыцарей любовь,
Учтивый жар, и грусть, и ревность.
Помилуйте — нет, право нет.
Я не дитя, хоть и поэт.
Когда мы клонимся к закату,
Оставим юный пыл страстей —
Вы старшей дочери своей,
Я своему меньшому брату:
Им можно с жизнию шалить
И слезы впредь себе готовить;
Еще пристало им любить,
А нам уже пора злословить.
Дочь французского эмигранта герцога де Граммона, жена кузена Дениса Давыдова.
Красавица была предметом острого увлечения Пушкина в 1820–1821 годах, которое
позже вылилось в безжалостные и неприличные эпиграммы.
Оставя честь судьбе на произвол,
Давыдова, живая жертва фурий,
От малых лет любила чуждый пол,
И вдруг беда! казнит ее Меркурий,
Раскаяться приходит ей пора,
Она лежит, глаз пухнет понемногу,
Вдруг лопнул он: что ж дама? — «Слава богу!
Все к лучшему: вот новая дыра!»
Вдобавок затем поэт еще и увлекся ее 12-летней дочерью Адель.
Автопортрет -
Пушкин в образе монаха, искушаемого бесом, подпись:
«Не искушай (сай) меня без нужды».
Эта хорошенькая, ветреная и кокетливая дама, настоящая француженка, искала в шуме
развлечений средства «не умереть со скуки в варварской России».
Ее мужа Пушкин сравнивал с шекспировским Фальстафом и называл «рогоносцем величавым».
Овдовев, немолодая уже Аглая вышла замуж за генерала Ораса Себастьяни, министра
иностранных дел Франции.
Journal information