К концу XIX века мир был в относительном состоянии спокойствия и процветания. Как известно, что
для простого человека хорошо, то для художника смерть. Вот и вся европейская культурная рать не
могла никак найти вдохновения в этом устаревшем, осточертевшем и до тошноты приевшемся эстетизме.
И случилось, уже вошедшее в состояние европейской традиции — мероприятие, когда интеллектуалы
устремили взор свой в противоположную сторону от запада. Античной чувственности уже не хватало,
ренессанс застрял где-то в академизме, а архитектура и живопись стали повторением прошлых повторений.
Винсент Ван Гог «Цветущий миндаль».
Европа погрузилась в скуку. Но на помощь пришла она — Япония, а если быть точнее, ее гравюрное
творчество, которое уже попадало под наше пристальное внимание и было освещено ранее.
Вдохновленность японскими гравюрами проявлялась во всем. От нового решения в композиции и
цветовых иллюзиях, до прямого копирования японских сюжетов и лейтмотивов.
Поль Сезанн.
Поль Сезанн.
«Тридцать шесть видов Фудзи» Хокусая стала культовой как в пределах Японии, так и за ее границами.
Удивительная, не классическая для европейского взгляда — композиция и абсолютно не привычный,
для того же европейца, объект творческого вдохновения — «природа». Казалось бы, пейзажной живописи
было в Европе достаточно, даже более чем. Однако, новое японское виденье далеко от канонизированных
европейских представлений, оно чуждо выглаженным и выстроенным в пропорциях, старым пейзажам.
Чарльз Ренни Макинтош.
О. Бердслей иллюстрация к «Саломее» Оскара Уайльда.
Японизм — так в дальнейшем назовут это повальное увлечение страной восходящего солнца. Это был
глоток свежего воздуха для умирающего искусства. Японская гравюра стала свежим ручьем, в
устоявшемся болоте европейского академизма.
Клод Моне.
В каждом свежем мазке первооткрывателей импрессионизма чувствуется это тонкое, непостижимое «дзен».
В большинстве случаев, конечно, «дзен» так и не было постигнуто. Множество работ того времени
представляют собой, не углубленное понимание японской эстетики, а лишь ее симуляцию.
Но все-таки не стоит умалять европейский гений, его умение рефлексировать не уступает восточным
братьям по перу и топору.
Кэйсай Эйсэн. Ханаоги из Дома Огия. Винсент Ван Гог «Куртизанка».
Моне, Сезанн, Ван Гог — гении мировой живописи, не признанные при жизни, но оцененные последующими
поколениями. Их творчество не требует объяснения, их картины не нуждаются в ограничениях стилем.
Удивительно, как тонко они прочувствовали и выразили в своем творчестве новое понимание
действительности. Их целью было оживить картину, одухотворить ее цветом, текстурой и новым
композиционным решением. Исказить реальность, для того что бы извлечь новую. Справедливо сказать,
что импрессионизм стал способом возобновить духовно наполненную живопись. Их картины стали
возможностью показать красоту мирового порядка и гармонию.
Показать ее человеку, не сведущему в многослойных метафорах и аллюзиях.
На смену декоративному и очерствелому — пришло чувственное и понятное искусство.
Источник - estetico.me
Journal information