Один сказал:
- Искусством я называю только искусство поэта. Живопись дает краски, музыка дает звуки, ваяние
- формы, архитектура - синтезы форме; но искусство поэта дает все это вместе и еще многое.
Я бы отдал все на свете, чтобы родиться поэтом. Я бы согласился тогда оглохнуть и ослепнуть,
потерять обе ноги и правую руку. Я проводил бы дни в темноте и молчании и рождал бы стихи.
Это должно быть нестерпимое наслаждение пополам с нестерпимой мукой - присутствовать при
том, как в твоей голове, почти независимо от воли твоего сознания, подбираются равнозвучные
слова, сначала мечутся в беспорядке вихрем, потом постепенно оседают, перетасовываются и
складываются в стройный лад. Я бы диктовал свои стихи людям и был бы счастлив. Я даже думаю,
что мог бы онеметь, утратить последнюю нить общения с людьми, и все же был бы счастлив.
Я в каждый миг ощущал бы свое могущество, свое самодержавие. Ощущал бы, что в моей власти
то, чего никто другой не может. Я творю из "ничто", как сам Бог, и то, что я творю, совершеннее
созданий божиих. Божьи творения все представляют только отдаленную степень приближения
к идее; мои творения очищены от примесей дня и факта, я создаю чистую идею. Я сужу Бога, природу,
царей и героев, и на мой приговор нет апелляции - потому что он бронирован рифмами. Пройдут
столетия, а моя рифма будет жить. Будет жить, если даже люди ее забудут, или затеряется книга,
где она была записана! И если даже я онемею и никто не услышит и не узнает моей рифмы, кроме
одного меня, она все же будет жить вечно! Ибо рождение рифмы в душе поэта есть акт, запечатленный
в незримых протоколах мирового движения; какое дело вселенскому Духу до того, слышали ль эту
рифму ушные раковины каких-то человечков на какой то планете!.. Я не умею все это передать,
как надо, словами, но я чувствую: верх искусства - это искусство поэта.
Что сказал другой - узнаем завтра
Journal information